101-й км

ТЕКСТ МИХАИЛ ЖЕЛЕЗНИКОВ

Режиссер-документалист Михаил Железников о даче, которая, случается, связывает ее хозяина по рукам и ногам, а случается, связывает воедино жизнь целых поколений.

Не знаю, будет ли кому-то интересен мой скромный дачный опыт, точнее — опыт дачного «уклониста». У меня дачи никогда не было. В детстве мама возила меня летом на юг, в Прибалтику, на Украину. Зато дача есть у моих тестя и тещи. Находится она на 101-м километре. Машина у тестя появилась сравнительно недавно, а до того они ездили на дачу на общественном транспорте, каждые выходные. Чтобы успеть на нужный поезд, они выходили из дома в 5 утра, ехали через весь город на метро, потом 3,5 часа на электричке, потом еще полчаса на «подкидыше», потом 40 минут шли пешком по лесной тропинке.
Дом тесть построил сам, в одиночку. Строительство заняло 20 лет и не прекращалось даже зимой. Сначала вся семья ночевала под полиэтиленовым тентом, потом появилась времянка на сваях, так как участок был на болоте. Вокруг не было ни магазинов, ни строительных баз – ничего. Поэтому все, что было нужно для стройки, тесть привозил на 101-й километр из города. На себе. Он строил дачу для своих детей. Но дети выросли и ездить туда больше не хотят – слишком далеко, даже на машине. Моя жена вспоминает свои детские поездки на дачу в переполненных электричках, с набитыми рюкзаками и авоськами безо всякой ностальгии. И я за 17 лет семейной жизни не побывал там ни разу: сначала было некогда, потом лень, а теперь, когда моя дочь выросла и тоже перестала ездить на дачу, вроде бы и вовсе незачем.
Помнится, старуха Изергиль утверждала, что в жизни всегда есть место подвигу. Применительно к себе я этого не чувствовал никогда. Я ничего не построил, не создал, все у меня происходит как бы случайно, не по плану. Даже моя дочь появилась на свет благодаря романтической прогулке в парке (у моей жены всегда было неважно с числами). При этом я считаю, что дочь возникла в нашей жизни очень изящно и к месту, не оставив нам времени для лишних размышлений, рефлексии и паники. Я слышал, что на свете существуют дети, которых долго планировали, проектировали, обсуждали на семейном совете, но лично я вряд ли смог бы размножаться таким образом, да и, честно говоря, делать что-либо другое тоже. Когда у меня вдруг в 21 год ни с того ни с сего появилась дочка, я, конечно, сильно испугался и перестал бояться года через два, когда смог вступить с ней в словесные переговоры. Первой сигнальной системы мне для этого явно не хватало. Сейчас, конечно, поговорить нам удается редко – ей уже 16 лет, а в этом возрасте трудно снизойти до дремучих предков, но иногда по старой памяти мы еще можем переброситься парой слов через дверь, так что, в принципе, все хорошо. А пока она была помладше, выполнять родительские обязанности было довольно приятно: гуляешь вместе за ручку, ходишь в кино и зоопарк, учишь жизни, что-нибудь запрещаешь, с важным видом объясняешь что-то, в чем сам ничего не понимаешь…
Теперь моя 16-летняя дочь ходит в походы и экспедиции. Она набивает свой огромный рюкзак консервами и отправляется куда-то в лес, с палаткой и спальным мешком, чтобы сидеть ночью у костра и петь песни под гитару. Кошмар. Если есть на свете что-то, что я ненавижу больше ночевок в палатке, то это пение под гитару у костра. Может быть, эта ее странная любовь к сырости, клещам и ужасной музыке как-то связана с тем, что часть своего детства она провела на дедушкиной даче, на так называемой природе. Теперь ее место на клубничной грядке заняла наша 7-летняя племянница. Ей уже не приходится ездить в эту Тмутаракань на электричке, и, наверное, она позволит себя туда возить еще несколько лет, пока вдруг не превратится в гота или эмо или еще что-нибудь. Ну а потом в добровольную ссылку на дедушкину дачу, наверное, отправятся наши внуки.
Возможно, лет этак через двести городская черта подойдет к 101-му километру – в дачном поселке появятся водопровод, телефон, Интернет, разные салоны, ларьки с шавермой и бутики. Дома резко подскочат в цене, и наши прапрапрапраправнуки вдруг станут владельцами элитной пригородной недвижимости, сколоченной из винтажной фанеры, бревен и ДСП, а жители центральных районов типа Зеленогорска и Комарова будут им завидовать, потому что окажется, что летом там дышать совершенно нечем.
А пока что каждое воскресенье около 9 часов вечера раздается торжественный звонок в дверь: это тесть с тещей привезли нам гостинцы с дачи – кабачки, клубнику, молоко, яйца, всякую зелень. Еще не успела испортиться предыдущая порция, а нам уже привозят следующую, и бесполезно отказываться от драгоценных, выращенных вручную, политых трудовым потом, экологически чистых, генетически не модифицированных гостинцев.
Мои тесть и теща никогда в жизни не были в отпуске, ни секунды не лежали на турецком, болгарском или хотя бы крымском пляже. Все свое свободное время они проводят на даче и по дороге туда (примерно 50 на 50). Я начинаю подозревать, что, может быть, они знают что-то важное, чего не знаю я. И чем старше я становлюсь, тем чаще об этом думаю. Пожалуй, еще немного, и я смогу себе представить, как добровольно отправляюсь на 101-й километр, чтобы наконец посмотреть на легендарную дедушкину дачу своими глазами. К сожалению, на ближайшее лето у меня уже есть планы. Может быть, выберусь в следующем году.

Комментарии:

• < Назад
• Вперёд >