Евгений Ганелин

Заслуженный артист России, кандидат искусствоведения о своем отце Рафаиле Ганелине, историке, члене-корреспонденте Российской академии наук.

На фото Евгений Ганелин

– Как вам кажется, по характеру вы похожи на своего отца?
– У него совершенно парадоксальное мышление. Он смотрит на вещь, на человека с той стороны, с которой большинство не хочет видеть или не может. Папа очень, очень мягкий человек, и он старается найти что-то выделяющее человека в лучшую сторону. А когда находит – страшно радуется! Но чаще всего мы с ним не совпадаем. Я эту черту могу не найти, но я найду другую черту. И папа очень радуется, если что-то удается мне высмотреть. По телевизору, скажем, смотрим одно и то же – он об одном говорит, а я о другом. Что я у него точно не взял – это очень упорядоченное мышление. Я мыслю вспышками какими-то, картинками, а папа мыслит фактами, документами, фотографиями, домами… Он точно помнит, как выглядел какой-то дом в 1930-е годы. У него фантастическая память и фантастическое оригинальное, упорядоченное мышление, которое и сделало из него выдающегося историка.

– Что самое главное, чему научил вас отец?
– Я думаю, что это скорее дедушка научил его и меня: относиться к работе не как к работе. Для папы работа – это вся жизнь. Ведь если человек в 83 года трудится на двух работах, не выходя из дома: студенты университета приходят к нему заниматься… А порой непонятно, он в гости идет или работает в гостях. И я не понимаю, как можно видеть в профессии способ зарабатывания денег. Теряется смысл выбора профессии.

– Было ли у вас с отцом какое-либо путешествие, которое вы особенно запомнили?
– Было. Я переписывался с мальчиком из Болгарии, и в 1977 году нас пригласили туда. Но это же «заграница»! Папа сказал, что я загубил карьеру себе, ему и маме. Нужно было идти за санкцией в КГБ. он трясся, как никогда в жизни, но пошел… К нему там, видимо, отнеслись необычайно благосклонно, и вернулся он с победительным видом, словно всю жизнь мечтал сходить в КГБ. Потом всю Болгарию он веселился оттого, что выехал за границу. И оказалось, эту страну он очень хорошо знал и ранее. Еще он много ездил по маленьким эстонским городам, где в местных музейчиках любил подолгу беседовать со смотрителями.

– Ваш папа часто ходил с вами в театр?
– Не просто не часто… Папа «удачно» сходил в театр еще в 1946 или 1947 году. Его приятель, сын врача Мариинки, достал билеты в директорскую ложу. И там во время спектакля папа поинтересовался у приятеля, когда наконец выйдет Золушка, но услышал шипение по-французски, которое издала старушка в кружевах. В антракте он узнал, что это – Агриппина Яковлевна Ваганова, а балет – не «Золушка», а «Лебединое озеро». С тех пор он проникся ненавистью к театральному искусству, но не препятствовал моему поступлению в театральный институт… На всех моих премьерах он спал, потом, когда его спрашивали, как спектакль, отвечал: «Прекра-асно!». А вот последний спектакль, который мы играем с Сеней Стругачёвым, ему понравился и он не спал… Да, театр он не любит, но историю театра знает.

Комментарии:

• < Назад
• Вперёд >