Эмиль Капелюш: «Я всё стараюсь делать для души»

Обладатель «Золотой маски» и «Золотого софита» Эмиль Капелюш снискал себе славу самого известного театрального художника Петербурга, почерк которого не спутать ни с чьим другим. При этом он всегда разный и неожиданный.

На фото Эмиль Капелюш

— Эмиль, театральный художник — основная Ваша профессия? Помню, Ваша просторная мансарда-квартира-мастреская вся уставлена деревянными скульптурами….
— Когда-то я делил время между выставочными проектами и театром. сейчас выставки делаю крайне редко. Последняя была в ноябре прошлого года — деревянная скульптура и объекты в Музее Анны Ахматовой. Но мне всегда хочется отвлечься от театра и сделать что-то без заказа, то, что пришло в голову.

— Для души?
— Для души я стараюсь делать все. Нельзя сказать, что театр это просто заработок. Но так складывается, что тебя ищут, предлагают интересные проекты, и времени на другие дела остается все меньше и меньше.

— А если нет предложений, то приходится самому искать заказы?  Ведь Вы не принадлежите какому-то одному театру?
— Лет 25 как существую независимо. И мне очень нравится это состояние. Теперь уже меня самого находят. Но когда интересных предложений не поступает, становлюсь автором идей спектаклей. с моей подачи родились многие постановки белого театра при Музее Ф.М. Достоевского, я предложил идею спектакля «PRO Турандот» Андрею Могучему, и это далеко не все. А интересные предложения — это не то, что связано с выгодным контрактом, а то, что может тебя привести к какому-то новому качеству.

— Но иногда ведь приходится браться за ту работу, которая просто приносит деньги?  
— Абы за какую работу я давно уже не берусь и стараюсь работать только с теми режиссерами, с которыми есть надежда сделать что-то серьезное. Кроме того, часто берусь за проекты, где денег минимум, но эти спектакли получаются самыми интересными. Иногда даже сам даю деньги на проект, но театр не коммерческий, и деньги не возвращаются.

— Эмиль, можете вспомнить свою первую самостоятельно выполненную сценографию?
— Первая моя работа была в драмтеатре в Великом Новгороде зимой 1976 года — оформлял спектакль «Фантазии Фарятьева» по пьесе А. Соколовой. Театр располагался в Новгородском кремле, в здании бывшего епархиального управления. Я работал там по ночам, как и теперь люблю. Это самое благостное время для театрального художника — когда сцена пуста и ты можешь ее к утру преобразить до неузнаваемости. Декорационный зал был на чердаке, продуваемом всеми ветрами. Мне надо было по своему эскизу написать огромный живописный задник. Рядом сидел художник-декоратор Вася и писал для отчетной выставки производственный пейзаж. И когда он увидел на полу полотно на весь зал, а на нем ведерки с краской, жутко запереживал, что я его подпрягу в работу. Но я ему ничего не доверил, все сделал сам — к пущему удовольствиюобоих.

— Был успех?
— Да, премьера прошла отлично. Но никто не знал, какой страх мне пришлось пережить, когда я ночами добирался до гостиницы через охраняемую территорию в кремле — моя задача была быстро-быстро добежать до ограды и перелезть через забор, чтобы два добермана меня не догнали.

— Есть ли у Вас как у художника опасность повторения самого себя?
— Думаю, это не повторение, а саморазвитие. Если у тебя была идея, связанная с какой-то формой, приемом, найденным тобой решением, но эта идея не осуществилась до конца в одной работе, то ты можешь доделать, достроить недосказанное в новой постановке. Иногда решение получается минималистским, иногда, наоборот, нагружаешь пространство множеством деталей, подробностей.

— Какая сцена любимая в Петербурге?
— Нет любимой площадки. Но одной из самых интересных для меня оказалась сцена ТЮЗа. Там огромный амфитеатр, и зритель видит сцену как на ладони. Я обнаружил, что работать там сложно, но эта сцена дает целый веер возможностей, которых нет на других площадках. Происходят волшебные какие-то вещи, по-новому высвечивающие смыслы.

— Вы всегда делаете свои театральные проекты с участием Вашей жены — актрисы Марины Солопченко?
— Если бы это было так, то мы бы зубы на полку положили. (Улыбается). В год я оформляю до десяти спектаклей в разных городах и странах. А с Мариной мы делаем за год вместе одну-две работы, но так как эти спектакли живут долго, кажется, что мы неразлучны на сцене. Марина работает еще и в кино, и на телевидении.

— Вы обсуждаете работу с Мариной дома?
— Как без этого? У нас часто бывают споры по поводу театра, прочитанных книг, фильмов. и есть много общего. Иначе мы не смогли бы вместе работать. Бывают такие творческие семьи, в которых супруги стараются не встречаться на сцене или съемочной площадке. А мы этого хотим и реально воплощаем. Конечно, мы разные. Художники — более рациональные люди. Я не расстраиваюсь из-за критической рецензии, не завишу от реакции зрительного зала, от аплодисментов. Марину же как актрису это волнует очень сильно, с этим связано ее самочувствие, то, с каким настроением она выйдет на сцену в следующийраз.

— Значит, Вы доверяете профессиональному чутью Марины?
— Марина для меня образец того, как нужно относиться к профессии. Она темпераментный и очень увлекающийся человек. У своего любимого педагога Аркадия Кацмана переняла неистовость и абсолютную преданность профессии. У нее талант от Бога и какое-то особое чувство правды. Это сочетание не так уж часто встречается.

— Насколько я знаю, Вы дочку Веру хотели уберечь от актерской стези?  
— Она сама делала свой выбор. Пока Вера ждала, когда театральный курс будет набирать Григорий Козлов, у нее было два года. Мы посоветовали ей поступить в институт иностранных языков — и языки подучить, и оценить степень своего стремления. Вера не передумала и в этом году стала студенткой театральной академии. Мы надеемся, что она пошла в эту профессию не по инерции, не оттого, что дома постоянно говорят о театре. Ее первый опыт — роль Виолы в спектакле «Санта Крус» в театре «Приют комедианта» — был очень неплох. Вера играла вместе с мамой, то есть с Мариной, и играла дочь героини. Марина никогда бы не предложила режиссеру позвать неопытную еще девочку, если бы это была большая роль. Мы слишком хорошо знаем, что такое дети артистов, что там куча всяких иллюзий и минимум мастерства. А здесь была маленькая роль, с которой Вера очень хорошо справилась. Она не боится сцены, она точна, и возникали нужные человеческие мотивы, важные для контекста. Это пока единственный сценический опыт Веры — педагоги говорят, что в первые два года студентов нужно оберегать от всего лишнего, им по горло хватает того, что им дают в академии.

— 11-летний сын Саша тоже смотрит в сторону театра?
— Саша очень активный человек, бесконечно что-то пишет — какие-то романы, стихи, драмы, я нахожу то и дело листки бумаги со списками действующих лиц. Иногда мы ставим смешные домашние спектакли по Сашиным пьесам. Слава Богу, родственников, желающих в них поучаствовать, находится немало. Когда Саше было пять лет, он в течение года ежедневно включал на видео «Лебединое озеро» и танцевал партию злодея Ротбара. Я сильно удивлюсь, если Саша вдруг станет компьютерщиком, адвокатом или математиком.

— У Вас с Мариной разные подходы к воспитанию детей?
— Я очень не люблю объяснять все словами, каким-то другим образом даю детям понять, что думаю по тому или другому поводу. А Марина все с ними обсуждает подробно. Может быть, таким образом мы дополняем другдруга.

Выпускник ЛГИТМиКа Эмиль Капелюш — ныне лауреат премий «Золотой софит», «Золотая маска», премий фестиваля «Балтийский дом» и «За лучшую сценографию» на фестивале «Театр-форум» в Манчестере. Автор сценографии более 200 спектаклей, поставленных в Санкт-Петербурге, Москве, Швейцарии, Великобритании, Болгарии, Германии, Финляндии, Южной Корее, Китае, странах Балтии, а также в Воронеже, Самаре, Омске, Красноярске.
Самые известные его работы в Петербурге: «Записки Поприщина», «Старосветские помещики», «Ундина» в ТЮЗе им. А.А. Брянцева; «Мрамор», «Женитьба Гоголя», «Дом спящих красавиц», «Вечный муж» в Белом театре; «Буря» в Академическом драматическом театре им. В.ф. Комиссаржевской; «Отец» в БДТ им. Г.А. Товстоногова; «Эдип-царь» в Государственном драматическом театре на Литейном; «PRO Турандот», «Санта-Крус» в государственном драматическом театре «Приют комедианта».

«Зеленая птичка», Карло Гоцци, ТЮЗ, 2007
Сценография Эмиль Капелюш
Режиссер Григорий Дитятковский

Комментарии:

• < Назад
• Вперёд >